В книгах и фильмах о войне. Высоко, например, ценю рассказы и повести Василя Быкова об артиллеристах и пехотинцах – «Журавлиный крик», «Третья ракета», «Его батальон», «Западня», «Дожить до рассвета» и другие. А вот к партизанским его вещам – равнодушен. Хотя, казалось бы, по повести «Сотников» Лариса Шепитько сняла один из самых пронзительных фильмов – «Восхождение».
Не верю. Быков воевал на фронте командиром взвода полковой, затем армейской артиллерии. В партизанах не был, не пережил. И это ощущается.
Такая же ситуация с произведениями Бориса Васильева. Как-то мало интересны его повести и романы. В частности, самый знаменитый – «А зори здесь тихие». Почему, собственно?
Стал разбираться и выяснил, что автор толком и не воевал. Скитался летом-осенью 1941 года по окружениям в качестве добровольца комсомольского истребительного полка. Но сам никого не убил из фашистов, о чем впоследствии вспоминал, как о счастье.
Вторая попытка повоевать окончилась ничем. Во время воздушного десанта под Вязьмой 16 марта 1943 года он попал на минную растяжку и с тяжелой контузией был доставлен в госпиталь. После этого ранения Васильев был демобилизован из действующей армии и осенью 1943 года направлен на учёбу в военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И. В. Сталина.
А насчёт «Зорей», которые были экранизированы Станиславом Ростоцким, писатель вспоминал, что это выдумка, основанная на реальном эпизоде войны, когда семеро солдат, после ранения служившие на одной из узловых станций Кировской железной дороги, не дали немецкой диверсионной группе взорвать железную дорогу на этом участке. В живых остался только сержант, командир группы советских бойцов, которому после войны вручили медаль «За боевые заслуги».
«И я подумал: вот оно! Ситуация, когда человек сам, без всякого приказа, решает: не пущу! Им здесь нечего делать! Я начал работать с этим сюжетом, уже написал страниц семь. И вдруг понял, что ничего не выйдет. Это просто будет частный случай на войне. Ничего принципиально нового в этом сюжете не было. Работа встала. А потом вдруг придумалось — пусть у моего героя в подчинении будут не мужики, а молоденькие девчонки. И всё — повесть сразу выстроилась. Женщинам ведь труднее всего на войне. Их на фронте было 300 тысяч! А тогда никто о них не писал» - говорил Васильев.
Ну да, обычные солдаты не интересны. То ли дело девчонки. Да ещё красивые, да ещё в бане моются.
Похожая ситуация и с Константином Симоновым и его «Живыми и мертвыми». Там где он был и видел сам – читается убедительно и достоверно. Я имею в виду его визит к комбригу Серпилину, в полку которого в июле 1941-го подбили 39 немецких танков (прообразом послужил сгинувший в тех боях полковник Семён Кутепов).
А дальше – скучнее. Поскольку Симонов в боях не участвовал – всё же это не корреспондентское дело – его описания войны, в которой участвует главный герой, Иван Сенцов – схематичные. Вторая книга слабее первой, а третья слабее второй. Тут тоже всё просто – Симонов всё реже выезжал на фронт. А в итоге, сказалось на художественной прозе.
Самым же ценным литературным памятником войны стало для меня «В окопах Сталинграда», написанное Виктором Некрасовым в 1945-46 годах. Вот там ощущается то, что автор был непосредственным участником боев, причём, на переднем крае.
Из его капитанской прозы, в общем-то вышла и вся лейтенантская: Григорий Бакланов, Юрий Бондарев, тот же Василь Быков и другие.
Journal information