(с) warsh
Стереотипные мнения о французах:
Французы едят лягушек.
Точнее, они умеют их готовить и при случае предлагают падким на экзотику туристам. Сами же если и едят, то чрезвычайно редко. Ибо дорого. А на вкус — цыплёнок цыплёнком.
Французы едят устриц и прочих морских гадов.
Скажем так, в основном южане. А у них там, на Средиземном море, seafood лопают все. Что ж добру-то пропадать…
А ещё французы едят багеты, вонючий сыр, круассаны, улиток, гаш, рататуй, фондю, и вообще, французы — лучшие повара в мире! Не считая итальянцев и японцев с их суси.
Французы говорят в нос.
В нос говорят ученики не самых лучших языковых школ, ибо их так учили. А французы произносят носовые звуки весьма аккуратно, без подвыва, то есть совсем не так, как коренные британцы с их ing’ами. Эти французские звуки — довольно краткие, это просто такие особые носовые гласные (согласная «n» после них пишется, но не звучит). Всё остальное слово отнюдь не загнусавлено, и никогда не бывает так, чтобы в нос звучала вся фраза. Более того, на слух французская речь воспринимается более похожей на русскую, чем английская или немецкая — разве что чётче и звонче, чем привычная нам.
Типичный француз — пронырливый неунывающий коротышка-брюнет.
Насчет пронырливости и прочих черт характера — это мы скорее «80 дней вокруг Светы» начитались. А про малый рост — фактический факт: наполеоновские войны сказались на генетике французов не лучшим образом (всех высоких в армию забрали, а там иногда убивают). Чернявость — в основном на юге: среднестатистический француз — шатен, а в Эльзасе большинство вполне себе «арийцы», голубоглазые рослые блондины. Потому что этнические немцы.
Французы, а особенно парижане — образец вкуса и изысканности.
Не будем говорить, что это неправда. Просто и парижане разные бывают, уж поверьте. Во времена Людовиков пол-Парижа кормилось на обслуживании королевского двора, и это накладывало свой отпечаток даже на простолюдинов. Людовиков ушли, а традиции-то остались. Ничего удивительного, что до последнего времени парижане en masse выглядели культурнее многих. То же касается и мнения что
Французы — лучшие любовники.
Святая правда для XVIII века, особенно если речь про парижан. Влияние самого развратного двора в Европе — это не шутка. А позже просто каждый отдельно взятый француз по мере своих сил пытался поддерживать это мнение… Впрочем, в настоящий момент стереотип стремительно переходит к не менее развратным соседям французов.
Французы — всё сплошь романтики, не особо думающие о выгоде.
Это современное мнение. Но ещё лет 150—200 назад французы во всей Европе (да и в России тоже) считались нацией сухой, деловой и прагматичной. А мечтательными романтиками и нытиками, что любопытно, тогда числились немцы.
В Париже полно публичных домов.
В 1945—1946 годах все публичные дома были закрыты за сотрудничество с немцами, а всех женщин, имевших какую-либо связь с немцами, остригли наголо и водили полураздетыми по улицам на потеху толпе, в худших средневековых традициях. Причем это касалось не только проституток и не только в Париже. Вот вам и «галантные французы».
Французы — капитулянты и плохо воюют.
Всё гораздо хуже. В отдельные периоды воевали они слишком хорошо, а в Средневековье их и вовсе бросало в прямо противоположную крайность. Что же Касается Нового и Новейшего времени, то тут они хорошо проявили себя дважды — при Наполеоне и в Первую Мировую — буквально вся молодёжь уходила на фронт (в промежутке с разгромным счетом продув Германии в 1870). Из них лучшие шли в первых рядах, и, понятное дело, несли основные потери. Особенно в 1914—18. Вопрос: кто остался жить и учить детей уму-разуму? Правильно, те, кто под пули особо не рвался. Вот они и выучили следующее поколение присказке: «лишь бы не было войны». С этим лозунгом и встретили Вторую Мировую. Страна просто сломалась от Первой, несмотря на формальную победу, и была не готова вновь нести такие жертвы. «Пусть Гитлер, пусть Петэн, лишь бы всё кончилось». Читаем Сент-Экзюпери, «Военный лётчик». Лучше, чем у него, это состояние целого народа не опишешь. Как видим, тот же менталитет сохраняется до сих пор.
Кроме того, в той же войне многократно превосходившие силы Муссолини французами были успешно отбиты (хотя в случае Муссолини легче сказать, кто его не бил).
«— Мой фюрер, Италия вступила в войну!
— Пошлите против них три дивизии.
— Но мой фюрер, Италия вступила в войну на нашей стороне!
— А вот это действительно плохо. Пошлите им на помощь десять дивизий» (Немецкий штабной анекдот).
Да и на севере французы бегали от немцев отнюдь не всегда и не везде, существует немало свидетельств (в том числе и у немцев — хотя бы дневники Гальдера), в которых упоминается упорное (хотя и безрезультатное) сопротивление даже тогда, когда исход борьбы стал очевиден (фактически французские войска продолжали сопротивление вплоть до самой капитуляции). Ну и всё же не стоит скидывать со счетов солдат Свободной Франции — да их было мало (максимальная называемая цифра — что-то около 72 тысяч человек), но эти ребята сражались действительно отчаянно и с огромным энтузиазмом[1]. Впрочем того, что в целом французская армия в этой войне просто феерически опозорилась это всё тоже не отменяет.
Впрочем, в колониях (Алжире и Вьетнаме) французы дрались неплохо. Распространено даже мнение, что если б не «предательство» де Голля, Франция Алжир бы удерживала до сих пор. С Вьетнамом — увы: там местные устроили французам полное Дьенбьенфу[2]. Офицеры погибали быстрее, чем академия Сен-Сир успевала выпускать новых.
Несмотря на предыдущий пункт, Французское Сопротивление было чуть ли не всеевропейским подпольным и партизанским оплотом борьбы с фашизмом. Vive la Résistance!
В состав Сопротивления входили десятки партизанских и подпольных отрядов, в большинстве своём — французских и бельгийских. Но были там и евреи, и испанцы, и немцы, и много ещё кто. Многие группы в мирное время терпеть друг друга не могли, но сотрудничали во имя общего дела. Благодаря хорошей организации Сопротивление действительно сильно осложняло жизнь фашистам, как прямыми военными действиями, так и саботажем.
Французская музыка — шансон под аккордеон.
Кроме аккордеона главные инструменты французской народной музыки — барабан тамбурин, волынка и скрипка. И французский chanson с русским шансоном (блатняком) рядом не лежал. Французский chanson скорее напоминает наше КСП, только самого высшего разряда.
Вся народная инструментальная музыка во Франции — та, что с аккордеоном — на Западе часто обзывается bal-musette. Так назывались танцевальные салоны, что начали возникать в 1890-е годы (вход бесплатный, танцы платные), а словом musette называется именно что французская волынка.
Обычно, говоря bal-musette, ожидают всегда вальса с аккордеоном, барабанами и бас-гитарой. А на деле там и польки, и разный джаз допустим. Причем очень часто используется 4-х-струнное банджо.
Париж/Лазурный берег = Франция.
Франция (как, видимо, и Россия) — это провинция. К слову, Лазурный берег стал Францией всего полтора века назад: его отдали французам итальянцы в уплату за союзническую помощь в войне против Австро-Венгрии (без каковой австрийцы «сделали» бы итальянцев на счет раз)
А из нашего окна башня Эйфелева видна! Вообще, Эйфелева башня видна в любом уголке Парижа кроме самой Эйфелевой башни.
А как же Нотр-Дам де Пари? Лувр? Елисейские поля? «Мулен Руж»? Музей современного исскуства имени Жоржа Помпиду? «Проворный кролик»? Катакомбы? Кладбище Пер-Лашез?
Французы ненавидят англичан и не разговаривают по-английски, даже если умеют.
Depends on. В Париже и прочих туристских местах — ещё как разговаривают, ибо с этого живут. В провинции всяко бывает. Но ехать в глубинку, не умея даже спросить на местном наречии, как обратно уехать — просто неуважение к аборигенам! По крайней мере, аборигены расценят это именно так.
Впрочем, строит заметить, что взаимоотношения Англии и Франции действительно очень метко укладываются в троп заклятые друзья, поскольку в исторической перспективе обеим сторонам есть чего предъявить друг другу — от Гастингса до Мерс-эль-Кебира — но как-то так получается, что уже целый век в каких-то крупных сварах англичане и французы оказываются на одной стороне баррикад.
Париж — самый красивый город на свете. Увидев его, можно и умереть — самое лучшее в жизни уже случилось.
Ну насчет «самый» — это смотря на чей вкус. Но в Париже действительно кругом красиво: как в центре, так и на окраинах. Окраины часто даже красивее туристического центра.
Такой стереотип характерен для иностранных (прежде всего американских и российских) произведений о Париже. В собственно французских книгах и фильмах Paris предстаёт подчас серым и мрачноватым.
via
Journal information